ДРЕВНЕЕ ИСКУССТВО СЖИГАНИЯ ТЕМНОГО

Фламенко, танец испанских цыган, в последние годы стремительно превращается в форму массовой культуры. Танцевать фламенко - модно. Любовь к его ритмам - типичный для нынешней культурной ситуации признак чувствительной, яркой, сложной - да и "современной"! - индивидуальности. Люди даже в Испанию ездят ему учиться. А затем - уроки в танцевальных студиях, впрочем, фламенко - не столько танец, сколько стиль, объединяющий множество разновидностей танца: до 30-ти насчитывают. И в самом-то деле, что же такое случилось: отчего вдруг жители и жительницы городов, - да не какие-нибудь неустроенные, напротив - прекрасно адаптированные, с надёжным социальным статусом и неплохим доходом (занятия танцами, между прочим, денег стоят!) - увлекаются танцем испанских маргиналов, бродяг, отверженных и гонимых?...

        Танец, родившийся на самом - раскаленном - краю христианского мира: Андалусия - самый юг Испании, дальше уже Африка. Из слишком - до несовместимости! - разнородного материала, из разных культурных памятей: из индо-пакистанского прошлого цыган, из горько-сладкой средиземноморской памяти евреев, из терпкого исламского духа изгоняемых завоевателей-мавров, из тоски и гордости покоряемых и непокоренных испанцев?... Обожженный и обжигающий. Танец огня. Танец-крик. Танец-протест. Чужой. Дикий. И тем сильней тревожащий. 

        ...Да уж не издевался ли над подобным "желаньем быть испанцем" еще Козьма Прутков в позапрошлом веке?! "Дайте мне Севилью, дайте мне гитару, дайте Инезилью, кастаньетов пару..." - И вот тогда-то, дескать, и будет настоящая жизнь!... Острая! горячая! а не серенькое, дряблое прозябание под пасмурным небом приевшегося отечества... "Мода" на экзотику? Та самая, что ставит фламенко в один ряд с любовью скучающих горожан-европейцев, с одной стороны, к восточному танцу живота и дайвингу, с другой - к японской кухне в суши-барах и кельтской музыке?... (тоже - адаптированные, прирученные формы чужого. Чужое, из которого изъята его чуждая - может быть, страшная, угрожающая! - составляющая. Пользуйся на здоровье...) Пусть так - но что это объясняет? Почему из всего многообразия чужого и экзотического мода выбирает именно это? 

        Современные любители фламенко объясняют свое пристрастие к этому танцу очень просто. Он дает им такие возможности "самовыражения", которых не способна дать ни одна из других доступных им форм нынешней культуры. Ну и раскрепощение, конечно... Банковские служащие и работники юридических фирм, бизнесмены и сотрудники правоохранительных органов, закованные в повседневной жизни в множество дисциплинирующих правил - наконец-то получают возможность высвободить, выговорить в движении свой внутренний избыток. 

            Беспокойство. 

            Тревогу. 

            Тоску. 

            Страсть. 

        Всё, что не смеет умещаться в рамки их прокипяченного и расфасованного существования. Вытанцуешь всё это - и легче... Стресс, попросту говоря, снимает. Осанку формирует. Мускулы укрепляет: физические-то нагрузки большие! Ну, в конце концов, просто замечательно способствуют похудению. Как говорит одна московская преподавательница фламенко, "бёдра - направо, целлюлит - налево"! Да, конечно, современный человек по меньшей мере со времен Фрейда освоился с мыслью, что распирают его разрушительные силы, неуместные в нашей культуре и цивилизации. Он с младенчества научен их подавлять, укрощать с вполне приемлемой эффективностью. Правда, время от времени они - увы, вполне неизбежно - вырываются наружу (война; семейные скандалы и ссоры; нервные срывы и психические заболевания...) 

       Значит - каждой культуре (у каждой ведь - свои запреты и ограничения) приходится всё время заново создавать и большими усилиями поддерживать разные техники, которые нейтрализуют эти внутренние, не вполне подвластные своему владельцу силы. Защиту человека от самого себя. В одних культурах это - религия. В нашей вот, например, психотерапия, разговоры на кухне с друзьями, дневники и стихи, написанные "в стол"... Из несловесного - что? Ну, разве - спорт; алкоголь с табаком; хождение пешком по улицам... Танец же - средство куда более сильное. Хотя бы потому, что - ритмичен. От выматывания неустроенной души блужданьем по улицам он отличается, как стихи от прозы. Он - языческая, хтоническая техника управления душой. В нём душа завораживается ритмами собственного тела. Недаром фламенко сравнивают с шаманством, с мистикой: он - работа с очень глубокими движущими силами жизни. В танце тело и душа, природа и культура забывают, что различны: сливаются друг с другом, выговариваются друг в друге. Кроме танца, такое возможно разве что в любви... 

    Всё это так. Но ведь фламенко, в своей сути, в своих истоках - танец страшный, "глубокий". Как бы и не вполне танец. Напрягающий до предела, скручивающий в один огненный пучок все силы человека, не разбирая их на "телесные" и "душевные". На грани жизни и смерти. Говорят, что и танцевать-то его по-настоящему могут те, кто пережил беду, потерю, крушение. Разлуку с любимым. Смерть близкого человека... Беда обнажает нервы жизни. Фламенко - танец обнаженных нервов. И сопровождает его в испанской традиции "канте хондо" - "глубокое пение". Выкрикивание корней души - настолько глубоких, что ими она соприкасается с предшествующими ей, породившими ее стихиями. "Черный звук". Как бы и не вполне музыка. Такое сильное средство - для бытовых целей снятия стресса и сбрасывания лишнего веса?!... 

    Да позвольте, какое раскрепощение, какое освобождение, если фламенко - танец детальнейше регламентированный, строгий, полный условностей - даже церемонный? А для самовыражения - отчего бы родимые, автохтонные формы не использовать? Не водить хороводы, не плясать кадриль да "яблочко" с "барыней"? А цыганского хочется - так и на то есть своя "цыганочка"... Разве это не органичнее нас выражает?… Вот с самовыражением-то во фламенко как раз всё в порядке. Это - танец одиноких. Пожалуй, это - единственный народный танец, в котором можно обойтись без партнера. Который можно танцевать в одиночку. Неистовая страсть слита в нем со строжайшим целомудрием: танцор фламенко даже случайно не смеет коснуться партнерши. Это буйство, эта импровизация требуют величайшей тренированности телесных и душевных мускулов, точнейшей дисциплины. Некоторые даже считают, что фламенко вовсе не эротичен. Он - танец-диалог, танец-спор, танец-соперничество между двумя началами жизни: мужским и женским. Перетанцевать партнера. Затанцевать его насмерть. Не таковы ли люди современной культуры? Одинокие. Скованные условностями и запретами. Живущие в напряжении соперничества. В невысказанной страсти... 

   Кстати, неспроста фламенко предпочитают женщины самостоятельные, деловые, эмансипированные (а значит, по существу - если и не по социальному статусу - одинокие): в танце, как в жизни, они выступают как самостоятельная сила. Противостоят мужчине, а не покоряются ему - как, например, в танго, где инициатива - целиком в руках партнера. Только в танце они создают из всего, что тревожит и разрушает - огонь. И своей несвободой - владеют. Фламенко преображает, превращает в искусство именно то, что в нашей культуре-цивилизации задано как жёсткие, беспощадные правила жизни. Напор. Агрессию. Соперничество. Дисциплину. Одиночество... 

    Фламенко - древнее искусство сжигания тёмного. Он - высвобождение внутреннего огня. И особенно важно, что - по определенным правилам. Чем сложнее, прихотливее правила танца (во фламенко они как раз таковы!) - тем вернее не огонь владеет человеком, а человек - огнём. И вызывает его, и заклинает. Проживает его так, чтобы тот, вырываясь наружу, не разрушал ни самого человека, ни того, что вокруг. Говорит со своим внутренним огнём самым полным из всех языков: языком собственного тела. Кстати, созвучен фламенко и эклектичности современной культуры: сколько в нём слилось разнородного! - и неприкаянности ее обитателей, отбившихся от всех укорененных традиций… 

    ...Позвольте, а как же тогда непременно-испанские подробности танца? Национальные костюмы. Кастаньеты. Возгласы - непременно на испанском... Неужели экзотическая бутафория? Неужели игра и "желанье быть испанцем"? Но разве то, что проживаешь собственным телом - экзотика? Экзотика - это чужое, а тут - растворено в твоих собственных движениях. Значит - уже свое. Уже - жизнь… 

     Танец - опыт всечеловечности. Возможность быть человеком во всей его, забытой нынешней цивилизацией, полноте. "Экзотическое" - обостренный, заостренный (воспаленный!) край человеческого, на которых оно чувствуется острее - точнее? - всего. "Экзотика" - путь к универсальности. И, как ни удивительно (при всех напряжениях, усилиях, без которых чужого не освоить) - из самых простых. Через своё - труднее: в своём слишком легко замкнуться, слишком велик соблазн этим и ограничиться. "Своё" слишком удобно. А "экзотика" - будоражит, заставляет двигаться. Захваченный "чужим", человек неизбежно переходит собственные обжитые границы. И - растёт… 

     В увлечениях "экзотикой" человек и узнаёт - да не как-нибудь умозрительно, а всем телом, собственными нервами - что нет такого "чужого", которое в принципе не могло бы стать "своим". Что человек - пластичен и способен врастать в любые формы. Что, наконец, все люди - братья... Ведь движения - память человечества: глубочайшая, древняя - куда древнее слова. И притом - подробная, конкретная, физически пережитая. Не отделимая от самого человека. Глубина же бытия, тёмные корни страдания - это тоже то, что обыкновенно вытесняется сегодняшней повседневной культурой из сознания ее обитателей: чувствовать их, согласитесь, некомфортно... 

     Однако ж их переживание входит в полноту жизни человека. Если угодно - в состав его природы. И вот тогда приходит на помощь - на трудную помощь! - танец. Так высвободить, осуществить природу способна только культура - и только потому, что в танце их не отделить друг от друга. А значит, как и природа - фламенко дает человеку то, за чем тот к нему обращается. Щедро дает, и не думая от этого скудеть - напротив, становится всё богаче и богаче. Как природа - растет. Кто-то создает в нем себя: осанку; взгляд; чувство ритма... Уверенность в себе. Силу. Раскованность. Свободу. Кто-то - себя в нём забывает. Переживает себя как другого. Растворяется в ритмах… 

    Так природа позволяет и цветы с ягодами собирать, и прозревать в ее мощи величие Творца. Она не в обиде: и к тому, и к другому, и ко многому другому еще она равно дает основания. Да ведь и сама жизнь - так. Подобно жизни, фламенко соединяет несоединимое. В нём можно быть собой - сливаясь с чужим и древним. Быть откровенным - не выговариваясь. Быть безудержным - не теряя самообладания (значит - оставаясь неуязвимым!...) Да и в том, что фламенко стал частью поп-культуры - тоже, между прочим, есть нечто очень органичное. Несмотря на предельное напряжение, на виртуозную сложность движений, этот танец конокрадов и бродяг ведь никогда и не был элитарным. Как и сами цыгане, он принадлежит всем и никому... О "самовыражении" ли думали первые танцоры фламенко? Они "просто" жили: ярко, остро, горько и страстно. 

Опубликовано с разрешения автора -  Ольги Балла-Гертман